Новый указ президента, кишлаки, «куда не дошла культура», и притупившийся вкус в искусстве – беседа с министром Озодбеком Назарбековым

- Озодбек ака, прошло почти 4 месяца с тех пор, как вы стали министром культуры. Обычно, чтобы оценить деятельность человека, занимающего должность, ждут, пока не пройдёт 100 дней. Только через 100 дней можно дать оценку результатов его деятельности. На что вы больше обращаете внимание и что вы успели сделать после вашего назначения на должность министра?

- Прежде всего, несмотря на то, что я уже почти 3 года работаю в системе управления культуры, не могу сказать, что я совершил нечто выдающееся. Потому что мне сначала нужно было научиться. Я постарался проанализировать проблемы в системе, повысить эффективность понимания и решения проблем. Ни для кого не секрет, в течение прошлых лет культура рассматривалась как второстепенная система, или даже ниже. За этот период я по возможности изучил всю сферу, но 3 года для этого недостаточно. У меня хватает опыта в сфере искусства, поэтому мне знакомы проблемы в области культуры, которые я сейчас по возможности стараюсь решить. Этот пройденный период я считаю подготовкой к тому, чтобы приступить к работе.

Несмотря на то, что в сфере есть множество проблем, которые надо решить, самые основные из них должны найти своё решение в новом указе.

- Как я понял, в указе особое внимание уделяется подготовке кадров в сфере культуры. Было намечено создание узбекского института национальной музыки и искусства имени Юнуса Раджаби – вуза, который будет готовить кадры по направлениям исполнения макомов, искусства бахши, и национального песнопения. Наряду с кадрами, будут ли готовиться также исследователи в области искусства бахши, макомов, которые могут дать оценку их качеству?

- В целом, реформы в области образования ставят перед собой цель подготовки учёных в этой сфере. Поскольку, сейчас нет нужды в отличных исполнителях искусства бахши и макомов, их и так очень много. Таланты есть в различных областях нашей страны. Однако в последние годы никто не занимался научной деятельностью, и теория прервалась. Следует отметить, что Юнус Раджаби стал первым и последним академиком по направлению макомов, который переложил на ноты искусство макомов и записал это бесценное наследие.

После этого за прошедший период не было ни одного академика, не произошло никаких значительных изменений в отрасли, не издавались хорошие учебные пособия. Даже в консерватории на факультете исполнения макомов до сих пор преподают по традиции: учитель-ученик. Я не собираюсь это как-то осуждать. Однако беспокоит вот что: если в этом направлении не останется мастеров, то значит, это искусство погибнет, поскольку у него нет документов, паспорта.

А именно, например, если по направлению мировой музыки у нас не останется ни одного специалиста, то можно воспользоваться методикой, научиться и снова наладить работу. Тем не менее, если мы доведём до такого состояния искусство макомов, то это направление исчезнет. Для этого мы должны создать научную основу за счёт преподавателей, у которых есть знания искусства макомов, национального песнопения, и сохранить то, что требуется.

Короче говоря, требуется кардинальное реформирование политики образования в национальном традиционном направлении. В прошлом году были созданы центры искусства бахши, теперь планируется открыть центры макомов, там, в основном, будут заниматься наукой. В центрах будут изучаться забытые музыкальные инструменты, не переведённые музыкальные произведения.

К примеру, у Фараби тоже есть произведения о музыке, которые до сих пор не переведены и не изучены. Но, фактически, есть большое различие между мировой и нашей национальной музыкой. Критерии мировой музыки не совпадают с нашей национальной музыкой. Мировая музыка не может описать нашу национальную музыку. Поэтому перед нами стоит задача создания наших национальных нот. Всё это связано с научной деятельностью.

- Следующий вопрос также непосредственно связан с этой темой. У нас является актуальным вопрос специалистов-теоретиков по направлению макомов. Несмотря на то, что есть такие опытные мастера, как Махмуджон Таджибаев, Аброр Зуфаров, Муножот Йулчиева, они все же скорее, практики. А кто же будет давать теоретические знания студентам нового института?

- К процессам разработки проекта указа и к дальнейшим стадиям были привлечены многие специалисты. Кроме того, в 4-х регионах, где развито искусство макома, а именно, в Бухаре, Хорезме, Фергане, Ташкенте, в прошлом году были открыты школы-интернаты.

Согласно нашему плану, детей, окончивших эти школы, не удовлетворит образование в консерватории. Мы собираемся начать со школ-интернатов подготовку кадров для изучения искусства макома и усвоения большего количества знаний в этих школах. Возможно, первые 1-2 года это не даст никаких результатов, но постепенно мы увидим эффект. Как я подчеркнул в начале, хороших практиков много, теперь нужно подготовить хороших теоретиков, учёных.

Поэтому в 4-х школах-интернатах мы с нуля начнём готовить кадров, знающих в совершенстве науку, историю макома, ноты, понимающих метрическую систему стихосложения классической узбекской поэзии, газели.

Когда спрашивают о консерватории, то всегда дают оценку её образованию на уровне 4-5 баллов. К примеру, по направлению фортепиано, академического исполнения ребята становятся лауреатами на крупных фестивалях. И за счёт этого складывается общая оценка образовательного учреждения. Однако, если в консерватории какая-то сфера «хромает», то всё идёт к тому, что она потеряется. В общем плане показывается, что «есть вот столько-то лауреатов», но внутри имеются и такие неразвивающиеся направления как искусство макома. Этот недостаток покрывается хорошими исполнителями макомов. Тем не менее, у них есть своеобразный индивидуальный талант, они достигли этого с помощью семейного воспитания и способностей, и я не могу сказать, что их подготовила консерватория. Поэтому мы также должны показывать и свои недостатки. Я не собираюсь утверждать, что из-за этого завтра же начнёт процветать консерватория или национальный институт искусства бахши. Напротив, будут видны наши ошибки и недостатки, и пусть увидят как учёные, так и общественность, в каком состоянии у нас консерватория. И это возлагает на нас задачу по её совершенствованию. Если наша национальная музыка смешается с остальной музыкой и станет, как все, то это из-за того, что мы сами обманываем себя, не зная, в каком она состоянии. Если мы выделим её из других музыкальных направлений, то недостатки будут отчётливо видны, и все по возможности поспешат устранять их.

- Дома культуры и отдыха в дальних регионах находятся в плачевном состоянии. Грубо говоря, люди в этом направлении по-человечески не живут. В указе я видел планы по этому поводу. Каково состояние дел в строительстве клубов и домов культуры и отдыха в отдалённых уголках нашей страны?

- К примеру, в Шахриханском районе, где я вырос, проживает 350 тысяч населения. В этом районе есть 3 культурных центра, и работают они «через пень колоду». Одним словом, можно сказать, что в районе культуры совсем нет. Ведь 350 тысяч населения не придут в центр культуры за 30 километров. Это горькая правда.

Но сможем ли мы построить и сдать в эксплуатацию центры культуры во всех районах за один год? Мы не можем этого решить.

Поэтому глава государства говорил о создании переездных автоклубов. Там будут все условия, даже гримёрное помещение. Они будут ездить по регионам и выполнять задачу культурного обслуживания. Вот главный выход из проблемы, пока не будут построены культурные центры во всех регионах.

Кроме того, перед этими клубами будет ставиться задача проведения мероприятий на договорной основе, а именно, они будут оставлять часть дохода культурным центрам, к которым они относятся, а часть – областным управлениям культуры.

Таким образом мы откажемся от «типов». Сейчас есть три типа культурных центров. Следует отказаться от них и сформировать удобные и дешёвые варианты культурных центров.

Мы изучили ситуацию на примере Андижанской области, и пришли к выводу, что вместо одного культурного центра следует построить небольшие культурные центры на 3-4 махалли в местах скопления народа. К примеру, там нужно организовать разные кружки, создать все необходимые условия и наладить культурные услуги.

В кишлаках сейчас почти нет культурных центров. Только школы, поле, скотина. Поэтому нам нужно решить этот вопрос как можно быстрее. Сейчас мы вносим изменения в годовой план и рассчитываем, сколько мелких центров можно построить вместо одного большого. Когда мы всё точно определим, потом будем договариваться с соответствующими организациями. Тем самым мы хотим изменить расход средств на каждую область и охватить как можно больше населения.

- Различные отрасли культуры – литература, язык, искусство, религия – все служат формированию мировоззрения человека. Вы тоже упоминали, что в последнее время мировоззрение людей «притупляется» и, к сожалению, мы ощущаем различные угрозы по поводу языка и в других направлениях.

- Этот вопрос стал нашим больным местом. С этой точки зрения в указе говорится об усилении влияния культуры и искусства на наше общество. А это уже призыв к нашим деятелям культуры.

Во-первых, это побуждает деятелей культуры поразмыслить над своими действиями: каким образом мы влияем на общество? Позитивно или негативно? Изначально, какие задачи есть у представителя сферы культуры перед обществом? Что нам нужно сделать?

К примеру, если сотрудник дорожно-патрульной службы грубо обращается с людьми, то разве в этом нет нашей вины? Подумал ли об этом хоть один деятель культуры?

Или, когда бросают камни в наш язык, а всё общество молчит – разве в этом не виновны деятели культуры?

Или вообще, как культура отражается в мировоззрении людей? Под этим словом подразумеваются только концерты, зрелища? Или есть ещё другие значения? К сожалению, люди очень легкомысленно воспринимают слово «культура». А чувствуют ли за это ответственность наши деятели? Разве не понятно, что культурный уровень общества не формируется и не совершенствуется, а ведь это первый признак потери обществом своей самобытности. Поскольку культура входит в аспекты, делающие нацию нацией. Если у людей нет культуры, то они ничем не отличаются от манкуртов (зомби). Как же мы можем повлиять на общество, чтобы это предотвратить?

Значит, в данный момент Министерство культуры должно служить локомотивом для всех систем, министерств.

В настоящее время некоторые родители только и думают о том, что когда их ребёнок получит паспорт, то поедет работать в Россию на чужого дядю. Их мечты ограничиваются только этим. А ведь это всё плоды отрицательного влияния советского времени. В кишлаках тоже самая главная мечта родителей и детей заключается в том, чтобы поехать на заработки в Россию. Мечты общества измельчали.

Давайте сопоставим Амира Тимура и его мечты, или какие священные мечты были у Ибн Сины, Бабура, Аль-Хорезми. Так почему же сейчас у большинства представителей нашего общества формируются такие мелкие мечты? Это можно назвать трагедией. Во всём происходящем есть вина и нас, деятелей культуры, поэтому мы должны жить стремлением реформировать общество, и переживать, сможем мы это сделать или нет.

Полную версию интервью можно посмотреть на видео.

Беседовал Ильяс Сафаров,

перевод: Вадим Султанов,
Анастасия Ткачёва.