Абсурд старой системы. Какие реформы нужны Узбекистану в 2019 году?

Предлагаем четвертую часть беседы с директором Центра содействия экономическому развитию (CED) Юлием Батыровичем Юсуповым.

Видео: Mover (tas-ix)

Видео: Youtube

Ш.Ш. – Каковы были Ваши ожидания от года 2018?

Ю.Ю. – На мой взгляд в 2017 году у нас произошли важные изменения. Прежде всего, произошла либерализация валютного рынка. Тогда стало понятно, что реформы неизбежны. Почему? Потому что валютный режим, который у нас был до этого – стержень старой системы. Он ее цементировал. И все прочие институты и правила были завязаны на режиме конвертации. И как только мы этот стержень вытащили, как только мы поменяли режим конвертации, ввели свободный рынок, старая система стала рушиться по кирпичикам. Хотела власть или не хотела, она была вынуждена проводить реформы.

Поэтому я ждал, что реформы 2018 году будут продолжены. Прежде всего, я очень надеялся на налоговую реформу. Я помню, что одна из моих статей в 2018 года назвалась «2018 год должен стать годом налоговой реформы». Я рассчитывал также на административную реформу. Тем более в начале 2018 года была принята концепция административной реформы. Я очень рассчитывал на аграрную реформу, где нужны значительные изменения. Потому что аграрный сектор у нас самый зарегулированный. Где рыночные отношения нужны как воздух.

Я рассчитывал на банковскую реформу, которая началась в 2017 году. На дальнейшую реформу в области внешнеэкономической деятельности.

Если Вы спросите, какие мои ожидания оправдались, то, прежде всего, конечно, налоговая реформа – приняли концепцию налоговой реформы. Она достаточно смелая и радикальная. Наша концепция в значительной степени повторяет то, что делали грузины. Если бы в начале года мне показали это концепцию, я бы очень удивился – я от нашей власти такого не ожидал, ожидал, что будет гораздо хуже. Но так получилось, что была разработана очень революционная концепция. А вот то, что было принято – это уже было немножко ухудшено. Было некоторое разочарование, потому что первоначальная версия была более революционная.

Другое дело, мало принять концепцию, надо ее реализовать. В принципе, ключевые моменты будут реализованы с января. Но в концепции было прописано, что до 1 декабря новый вариант Налогового кодекса должен был быть представлен, чего не случилось. Его как бы откладывают до весны. Сейчас вносятся небольшие изменения в Налоговый кодекс. И это будет ограничивать положительные результаты от налоговой реформы. То есть не все было сделано, что можно было сделать. Хотя сама концепция носит радикальный в хорошем смысле характер.

По реформе банковского сектора тоже много сделано. Как предприниматель я занимаюсь консалтинговым бизнесом. Помню, с какими проблемами я сталкивался, работая с нашими банками, и любой предприниматель расскажет – это было что-то невообразимое. Идешь в банк и всегда на нервах. Причем невероятное количество ограничений, запретов, совершенно бессмысленных, и это все шло со стороны Центрального банка. Сейчас произошли огромные изменения, они видны наглядно, видны изнутри, когда сталкиваешься с работой в банке. Я сравниваю то, что есть сейчас с тем, что было пять лет назад. Это небо и земля. То есть реформы в банковском секторе идут, хотя там непочатый край работы, еще много чего предстоит сделать.

Либерализация внешнеэкономической деятельности, которая началась тоже 2017 году, потихоньку идет и тут достигнуты большие успехи. Особенно в части либерализации экспорта. По импорту, к сожалению, не такие большие подвижки. Мне рассказали какие трудности ввоза груза через границу автомобильным транспортом. Это кошмар просто. Там огромные очереди и создаются они искусственно, вымогаются деньги. То есть тут проблем еще очень много.

Два разочарования года, это то, что ожидалось, но не сделано. Это административная реформа и аграрная реформа. Здесь, к сожалению, почти никаких подвижек.

Ш.Ш. – Опыт некоторых стран, которые на сельском хозяйстве развились и хорошо живут, известен. Почему бы не перенять его?

Ю.Ю. – Для этого нужно проводить реформы. У нас ключевые проблемы сельского хозяйства связаны с системой госзаказа, которая осталась от социалистического прошлого, потому что тогда почти на все был госзаказ. От яиц до хлопка. Все колхозы и совхозы должны были поставлять продукцию государству. Мы в начале 90-ых годов начали отходить от этой системы. Отменили госзаказ на большинство продуктов. Но в 1996 году взяли курс на ускоренную индустриализацию. В том же году отменили конвертацию. Правительству нужны были средства, чтобы направлять их на инвестиции, развивать промышленность. И самой пострадавшей сферой оказалось сельское хозяйство. Как и в 30-ые годы индустриализация сталинская, когда Сталину нужны были ресурсы, и главным источником ресурсов было сельское хозяйство, его просто грабили, то же самое и здесь. Был госзаказ на хлопок, плюс ввели госзаказ на пшеницу, стали требовать выполнения этого плана. Были колхозы, стали ширкаты. Суть не изменилась. Потом ширкаты распустили, появились фермеры. Почему фермеры? Почему небольшому количеству людей, а не всем понемногу, как в Китае? Потому что так легче управлять, получить дешевый хлопок, продать его за рубеж, полученную валюту израсходовать на цели индустриализации. И мы сейчас являемся заложниками той политики.

Ш.Ш. – То самое наследие СССР.

Ю.Ю. – Это уже не СССР, это мы сами уже напридумывали…

Ш.Ш. – Но те же самые стереотипы.

Ю.Ю. – Но почему-то они только у нас в головах. Другие страны сумели их преодолеть. А сейчас что мы имеем? Мы имеем систему, когда большая часть земель принадлежит фермерским хозяйствам. Они должны выполнять госзаказ по хлопку и зерну. Государство этих фермеров постоянно держит в напряжении, под угрозой того, что если не выполнит план, «мы у тебя землю отнимем». Отсюда вторая проблема – незащищенность прав собственности. Наши фермеры не чувствуют себя хозяевами этой земли. Так как в любой момент эту землю могут отобрать.

Это очень плохо отражается на плодородии земли, фермеры не инвестируют, потому что они не чувствуют себя хозяевами. Поэтому ключевой стержень реформ – отказ от госзаказа. Нужно переводить сферу на рыночные отношения. И тогда уже у хокимов не будет стимулов скручивать фермеров в бараний рог.  Угрожать им отнятием земли.

Ш.Ш. – Не связываете ли Вы многие проблемы с неосведомленностью? О проблемах сельчан как бы никто не знает. Отчеты, которые идут снизу вверх, они, на мой взгляд, не освещают ситуацию совсем.   

Ю.Ю. – Вы знаете, наверняка есть проблема неосведомленности. Наверняка есть много проблем, о которых наверху не знают. Но о ключевых проблемах наверху знают. И главное заключалось не в том, что не знают, а в том, что не хотели знать. И не интересовались. Я сам писал много документов, и не только я, проводилось много исследований. Я участвовал в разработке документа, в котором перед нами была поставлена задача: госзаказ правительство отменять не будет. Мы предложили – давайте хотя бы придумаем механизм усовершенствования госзаказа, который бы не противоречил интересам правительства, но позволил бы улучшить ситуацию фермеров. О чем идет речь? В рамках существующей системы земля выделяется для того, чтобы выращивать только хлопок и пшеницу, больше ничего. И вы должны выполнять план.

План вы выполните, но зачем квотирование земель? Какая разница государству, что фермер выращивает на этих землях? Может ему достаточно засеять хлопком треть земли, и он выполнит план. На остальной земле он будет выращивать то, что ему выгодно. Где-то вообще невыгодно выращивать хлопок. Пусть фермер на этой земле выращивает что-то другое. На вырученные деньги покупает хлопок у того фермера, у которого земля хороша для хлопка.

Казалось бы, такая простая вещь. Государство ничего не теряет. Мы получим больше товаров, все выигрывают. Даже эти предложения не находили никакого отзыва наверху. Они ничего не хотели менять.

Даже умные чиновники, с которыми приходилось общаться, говорили: «мы ничего сделать не можем».

Ш.Ш. – На селе сложилась плачевная картина – сельчане выращивают на своих огородах, на арендованных у фермеров землях много сельхозпродукции, но когда продукция поспевает, часто бывает, что она погибает не реализованной.

Ю.Ю. – Это пример плохих правил игры. В рыночной экономике фермеры не занимаются реализацией своей продукции. Они собирают урожай, и уже выстраиваются грузовики и прямо с поля забирают продукцию. В рыночной экономике существует система кооперации. Существуют фирмы, которые являются посредниками. У нас были правила, которые дискриминировали посредника. Не государство должно скупать у дехкан груши-яблоки. Этим должны заниматься частные коммерческие структуры. Но налоговая система, система льгот ставила посредника в невыгодное условие. Фермер должен был заниматься реализацией своей продукции. Это абсурд. Каждый должен заниматься своим делом. Государство само хотело этим заниматься. Вместо того, чтобы развивать здесь частный сектор, который был бы более эффективным, создавали какие-то компании, которые, мало того, что они государственные, еще и цены государство регулирует. Из-за этого компания не может купить черешню у дехкан подешевле. Но в этот момент, скажем, цена на черешню упала в мире. И все! Компания не может ни купить, ни продать черешню за рубеж. В результате черешня не продается. Здесь как бы государство хотело услышать чаяния дехкан, но услышало через свои стереотипы.

Государство не должно этим заниматься. Государство надо вытащить из многих сфер. Есть определенные функции государства в рыночной экономике. Есть какие-то специфические функции, где оно должно быть активно. Но в большинстве секторов, в частности в сельском хозяйстве, участие государства должно быть ограничено. Чем здесь должно заниматься государство? Оно должно заниматься наукой. Помогать фермерам с новыми семенами, вакцинами для животноводства. Развивать финансовый сектор, чтобы фермеры могли брать дешевые кредиты. Чтобы они могли свою землю под залог положить, чего сейчас они не могут. Вот чем должно заниматься государство, а не пытаться черешню продавать.

Ш.Ш. – Мы с Вами говорили о признании. Значит, не все признали?

Ю.Ю. – В деталях не все признали.

Ш.Ш. – Юлий Батырович, перечислите, пожалуйста, те мероприятия, которые нужно осуществить в наступающем году.

Ю.Ю. – Я очень надеюсь, что реформы в новом году ускорятся. Потому что есть реформы, без которых нам будет очень тяжело. Есть три ключевых реформы. Все три очень важны. Я уж не говорю про налоговую реформу. Концепция есть, и она, надеюсь, будет реализована. Хотелось бы, чтобы с наименьшими издержками и для бизнеса, и для населения.

Первая ключевая реформа это – административная реформа. Концепция была принята, но практически ничего не сделано. Ее очень важно провести в 2019 году. Если мы хотим, чтобы другие реформы проводились эффективно, надо перестроить само государство. Изменение функций и методов ведения экономики.

Второе не менее важное направление – аграрная реформа. То о чем мы с Вами говорили. Нужно отказываться от госзаказа, нужно укрепить право собственности.

Многие направления, например хлопок, выведены из рыночных отношений. У нас нет свободного рынка хлопка. У нас долгие годы предприятия-потребители хлопка покупали хлопок за валюту. Абсурд! В стране, где нет свободной конвертации, вы покупаете свой собственный хлопок за иностранную валюту. Это один из примеров, какое количество абсурда и неэффективных правил у нас в этом секторе накопилось.

Отсюда не только проблемы в сельском хозяйстве, но и в других отраслях. Из года в год мы говорим, что хотим развивать текстильную промышленность. Но, по сути, дальше прядильного сектора не ушли. А это как раз связано с отсутствием свободного рынка хлопка и вмешательством государства в агропромышленный комплекс.    

Третье направление, на которое я очень надеюсь, – реформа госпредприятий и естественных монополий. У нас очень монополизированная экономика. Вообще-то это разные вещи: государственные предприятия и монополизация, но у нас все перемешано.

Административная реформа должна проходить и на отраслевом уровне. Потому что старая советская система управления до сих пор существует. Бывшие министерства переименованы в концерны, акционерные общества, но, по сути, это те же самые министерства, которые в отличие от советских времен осуществляют не только свои министерские функции, а еще занимается бизнесом… Это уже нельзя назвать даже советским наследием, это что-то более ужасное.

Нужно провести реформы на отраслевом уровне. Нужно убрать пережитки советской системы управления. Нужно развивать конкуренцию. Нужна приватизация.

Но сначала нужно изменить систему управления и развить конкуренцию и только потом проводить приватизацию. Потому что если сейчас начать приватизировать, мы получим вместо государственных монополистов, частных монополистов. Это ничем не лучше. По всем этим направлениям нужна огромная работа.

Одна из ключевых проблем налоговой реформы – государство боится, что из-за налоговой реформы не будет поступлений в бюджет. И нам нечем будет платить пенсии, стипендии, зарплаты медицинским работникам и прочее. Огромный ресурс кроется именно в государственных предприятиях, потому что многие из них от налогов освобождены. Многие из них прибыль не получают. Государство от них мало что имеет. Оно поддерживает их искусственно, зачастую заставляет нас платить более высокие цены за некачественные товары, потому что там нет конкуренции, а само государство не имеет от них почти ничего. Зачем это нужно? Причем многие из этих предприятий могут быть вполне конкурентоспособны, просто надо их поставить в условия конкуренции.

Возьмите наш автомобильный сектор. Мы защищали автопром 20 с лишним лет. Давайте дадим им встать на ноги, пусть они научатся производить автомобили. 20 лет прошло. Нам продают автомобили не очень хорошего качества, устаревших моделей по высоким ценам. По ценам, которые выше, чем те же самые автомобили, той же компании, продаются за рубежом. Это же абсурд. И это все из-за отсутствия конкуренции.

Многие говорят, что если мы откроем границу для других производителей, это убьет автопром. Это не убьет автопром. Здесь, по сути, идет сборка из комплектующих, рабочая сила дешевая, налогов автопром почти не платит, электроэнергия дешевая. Из-за чего автомобили должны быть дорогими? С какого перепугу?  Это чисто результат монополий. Возьмите любой учебник по микроэкономике и посмотрите, как там описывается деятельность монополий. Монополисты сокращают объем производства, чтобы взвинтить цену. А если еще цены контролирует государство, они еще взвинчивают издержки. Чтобы доказать государству: мы дешевле продавать не будем. Классическое поведение монополий. И ничего не зависит от того, какого начальника вы туда поставите. Любая компания, любой начальник будет в условиях монополий вести себя именно так.

Вот сейчас в «Фейсбуке» было обсуждение, надо ли защищать наших производителей конфет от украинских: «Вот, пустили к нам украинские конфеты, какой будет удар по нашим производителям, какой кошмар!». Наши производители кондитерских изделий были все время в условиях конкуренции. Во-первых, их много. Во-вторых, они всегда между собой конкурируют, у нас всегда были на рынке и российские, и казахские, и турецкие конфеты. Даже когда ограничивали их ввоз, они заходили контрабандой. И благодаря этому у нас есть производители конфет, которые продают их по вполне нормальным ценам. И это благодаря конкуренции. Вот если бы мы сделали как в автопроме – закрыли бы границы напрочь, – тогда мы бы получили конфеты в полтора раза дороже и еще низкого качества. Надо конкуренцию благодарить.

Тот же самый автопром. Откройте границы, установите нормальные таможенные платежи, не такие как сейчас – 100 процентов, например, 30 процентов. И бюджет будет получать. Сейчас бюджет ничего не получает, ни от импорта, которого у нас нет, ни от самого автопрома.

Если открыть рынок для других производителей, будут поступления в бюджет, и конкуренция будет для нашего автопрома, который будет вынужден снижать издержки, цены и улучшать качество. Без конкуренции надеяться на то, что вот мы их сейчас пожурим, и еще пять лет дадим, мол станьте хорошими, – это абсолютно бессмысленное занятие. Потому, что, если не будет внешних стимулов, никто не заставит производителя улучшать качество, снижать издержки, работать на потребителя.

Вот три главные реформы, которые, на мой взгляд, надо произвести в следующем году. Но на самом деле, как я говорил раньше, реформы нужны везде. И в секторе образования, и пенсионная реформа, и бюджетная реформа, и банковскую реформу продолжить, и либерализация импорта, и так далее и тому подобное. Реформы нужны везде.

Но эти три реформы – стержневые. Эти реформы вытащат остальные.